Черноглазая бортпроводница торопливо
толкала впереди себя тележку с прохладительными напитками, наливая в пластиковые
стаканчики шипящую газировку желающим пить пассажирам. Она была одета в
темно-синее форменное платье почти до самых щиколоток. На голове был аккуратный
чёрный мусульманский платок - хиджаб, нижние края которого ровной полоской
окаймляли плечи. Открытыми в её наряде оставались только овал лица и кисти рук.
Платье было необлегающим и неприталенным, и лишь мужское воображение могло бы
подсказать, что она на самом деле стройна и изящна. Впрочем, пристальными
мужскими взглядами девушка не была избалована. Здесь, на её Родине, на страже её
целомудрия стоял шариат. Это был Иран.
Сегодняшний день выдался неплохим -
всего-то три перелёта: из Машхада в Шираз, из Шираза в Тегеран, и из Тегерана -
обратно в Машхад. Сейчас уже летели в Тегеран, остались лишь
посадка-взлёт-посадка - и они уже дома! Погода стояла солнечной, болтанки
практически не было - ещё не перевернули ни одного разноса с едой. Но самое
главное - это то, что экипаж сегодня был русским, из наёмных по контракту. А это
значит бояться нечего! Русские, - это знали во всех иранских авиакомпаниях, - в
небе асы. Есть в Иране высокогорные аэродромы, куда почему-то летают только
русские лётчики, своих, персов, не ставят. Несколько раз и ей доводилось летать
в такие...
Ну всё... Пора заканчивать, скоро начнём
снижаться, а надо ещё успеть подготовить на обмен контейнеры с ланчбоксами, да
забрать пустые стаканчики у пассажиров. Интересно, а почему русский командир
отказался от питания? Жаль, только мальчишкам разрешено обслуживать русские
экипажи. Эх, хоть бы одним глазком посмотреть на них в кабине... Но это -
смертельный запрет. Они - "неверные"...
* * *
- Смотри, Вань, какой сегодня смог над
Тегераном...
Второй пилот, услышав слова штурмана,
оторвал взгляд от боковой форточки фонаря кабины и посмотрел вперёд. Далеко
впереди в полупрозрачной дымке начинали прорисовываться очертания города. Над
ним чёрно-коричневой шапкой висело облако смога, ставшего в последнее время
неизменным спутником мегаполиса. Лишь иногда, когда задували сильные ветра, это
облако на время разносило по близлежащим горным хребтам.
- И не говори... Чем они там дышат? Прошлый
раз туда на сутки прилетали, тоже погода такая безветренная стояла, так пока на
такси ехали в гостиницу - я думал, окочурюсь от выхлопных газов. Хорошо, что
сегодня - разворотом...
- Сейчас, зимой-то, ещё ничего... Летом, в
жару, там действительно иногда бывает тяжко дышать... Помнишь, как техник наш,
вот так же, в такси в обморок шмякнулся? Думали тогда - кранты зяблику...
- Федосеич-то? Ну кто ж его, болезного не
помнит... Он же тогда только с побывки из дома вернулся, и сразу с корабля на
бал, ещё с сибирским перегаром... Вот организм и не сдюжил...
- Вань, побудь на первой станции, я погодку
ещё раз послушаю.
- Хорошо, Костя, я на связи, - Второй надел
на голову гарнитуру, щёлкнул галетником на пульте станции, поудобнее устроился в
кресле и закурил.
- Тегеран прямо по курсу, рабочую полосу
дают двадцать девятую левую, погода хорошая. Давление не разобрал пока, помехи
сильные. Ванька смотри, капитан-то наш не на шутку вздремнул! - Штурман
аккуратно повернул влево рукоятку курса и, подержав пару секунд, отпустил.
"Тушка" послушно вошла в небольшой левый крен и вернулась в прежнее положение,
как бы качнув крылом невидимым зрителям в проплываемых внизу горах.
- Ветерок слабенький боковой на 400 футах
будет.
- Спасибо, Костя, понял. - Второй повернул
голову: - Кирилл, - обратился он к бортинженеру, - добавь пару процентов, смотри
- скорость упала.
- Добавил, - отозвался бортинженер, -
давление QNH 1014, а QFE 662, температура +21. То, Костя, не помехи, а капитан у
тебя слева храпит.
В левом командирском кресле, покачиваясь в
такт лёгким колебаниям скользящего в стратосфере лайнера, полуразвернувшись
набок, безмятежно спал командир. Заснув ещё в наборе высоты в начале этого
рейса, уже второго за день, он лишь изредка подавал признаки жизни в виде
негромкого похрапывания, но, будто внутренне спохватываясь, тут же замолкал...
Штурман улыбнулся.
- Спасибо, Кирилл. Но то не храп
капитанский виноват, а мой слух немузыкальный. Глухарь я антоновский - десять
лет на "Антонах" оттрубил. Там и оглох незаметно. А ведь, когда-то слышал как
комары пердят! А теперь... Наша лорша меня уже пятый год обхаживает, глазки
строит, - как удав кролику, дышит на меня неравномерно. "Здравствуйте, говорит,
Константин Игоревич! Ну что, пошепчемся наедине?" Ты же знаешь, допускается не
слышать шепотную речь не ближе одного метра. Так уже который год мы с ней
сантиметры до этого метра меряем. На прошлую медкомиссию я даже рулетку с собой
взял, чтоб не смухлевала. Не пойму - не то замуж за меня хочет, не то списать к
чертям собачьим на землю.
- Костян, родной, а ты женись на ней, а? -
Второй подмигнул штурману: - За друзей слово замолвишь. А то у меня у самого три
метра с хвостиком осталось...
Бортинженер рассмеялся.
- Да уж, Костян, летать, конечно, лучше,
чем на земле коптить... Но, если женишься на нашей лорше, летать я с тобой не
буду - ты же сразу Сусаниным заделаешься. Куда угодно приведёшь лайнер, только
не домой! Уж больно вид у ней ...садомазохический... У меня со слухом проблем
нет, и то в её пыточной оторопь берёт. Одна только "вертушка" её чего стоит...
Гестапо в белом халате. Ванька, дай зажигалку, мою командир слямзил - будить не
хочу, спит уж больно сладко...
- Забодали вы смолить в два смычка, -
заворчал некурящий штурман, - хоть бы по одному коптили.
- Да не переживай, я наддув на максимум
поставил - дыма даже не увидишь, - успокоил штурмана бортинженер.
- Ванька, командира-то будить будем? Скоро
расчётное снижение, готовиться надо...
Второй посмотрел на спящего капитана, а
тот, будто услышав, что о нём идёт речь, во сне поморщился, забавно причмокнул и
повернулся в кресле на другой бок.
Так сладко и умиляюще спать мог только
Гриша.
Вот у кого была железной нервная система, а
по слухам, и отсутствовала вообще. Он мог заснуть в любом положении, при любом
шуме, в любой болтанке. Последняя, пожалуй, служила для него скорее
убаюкивающим, нежели раздражающим фактором.
- Пускай спит пока. Справимся сами. Знаете,
мужики, чего он так сегодня отрубился?
- Ну-ка просвети, - оживился штурман,
предвкушая услышать очередную историю, в которую мог попасть только Гриша. -
Опять, поди, весь мрамор в пригороде Машхада скупил? Всё тёщу удивить хочет.
Позавчера он купил мраморную плиту - домой, для умывальника. Я у него спрашиваю:
"Опять тёще, что ли?" "Ей", - говорит. "Хочу умывальник сделать, как она просила
- из мрамора". Я ему и говорю: "Так ты сразу и надпись на ней высеки "Любимой
тёще от неугомонного зятя". Если что - так сразу и перенесёшь вслед за тёщей!"
Так, я думал, он меня этой плитой и припечатает к полу. Любит тёщу очень... Как
не от мира сего...
- Да я сам-то только краем уха слышал от
красноярцев, - Второй затушил сигарету в пепельнице подлокотника, - Слышал, он
накануне этого рейса унитаз покупать ездил. Там с ним ребята с Красноярска
подвизались, он же тут все закоулки, переулки и кишлаки изучил - старожил, одним
словом. Учил их торговаться. В общем, сначала, полдня они этот магазин искали -
Гриша забыл нужную улочку. Когда нашли магазинчик - половина красноярцев уже от
них сбежала. Мы, говорят, с этим Сусаниным теперь только в последний путь вместе
пойдём... А потом Гриша начал демонстрировать продавцу перед ребятами свои
познания в фарси. То бишь, адскую смесь русского мата, английских междометий,
знакомых персидских слов и цифр на карманном калькуляторе. Торг начался, в
общем... Костя, сколько нам до расчётного снижения?
Штурман кинул быстрый взгляд на иконки
приборов:
- Через пять минут начнём, 45 миль
осталось.
- Ага, нормально, сейчас заканчиваем
трепаться, - продолжил второй, - ну вы же знаете Гришу, когда он торгуется, у
любого барыги сердце рубцами покрывается... Выбрал, значит, он себе унитаз по
вкусу, по цвету, спросил почём и давай цену сбивать. Перс ни в какую! И что-то
Грише говорит, говорит, предлагает другие унитазы, а Гриша упёрся лопастями -
нет, хочу вот этот и баста! Но дешевле. Я, говорит парням, знаю, что перс мне
говорит - мол, у меня один такой крутой унитаз остался, возьми вот эти. Знаю я
их, шулеров! И всё своё бедному персу талдычит: "Май фрэнд, шома, чайнд гаймат?
Ты мне дуст, твою мать, или не фрэнд? Редьюс ми свой долбанный прайз кьям, хейли
бозорг туман! Не будь таким ослом! Мен - тебе дустемен, ещё фрэндов приведёт,
еврисинг твои горшки говённые купят, редьюс прайз, шома!"
В общем, перс отговаривал Гришу от этого
унитаза как мог. Под конец почти все красноярцы разбежались - устали от Гришиной
драмы абсурда, перс впал в ипохондрию и ...продал Грише этот проклятый унитаз за
полцены.
Потом Гриша часа три не мог с этим чудом
уехать - не влазил с ним ни в одно такси, унитаз был упакован в слишком большую
коробку с деревянной подставкой. В конце концов, он поймал какой-то драндулет,
который похоже, в первую мировую был неплохим танком, и привёз своё детище на
базу. Тут ему наши и подсказали, что унитаз-то он купил не тот! Не подходит он к
нашей системе канализации. Или его придётся на такой высокий постамент ставить,
что только со стремянки седлать можно будет. Перс нашему Грише это и пытался
объяснить. У них-то здесь канализация не так устроена, как у нас. Удивительно,
как ещё Гриша восточный гальюн себе не урвал, который без сиденья, с дыркой на
уровне пола... Тёща бы каждый раз, мостясь на него по орлиному, ласковым словом
бы своего зятька поминала...
Ну, Гриша, понятное дело, собрался в
обратный путь - морду бедному персу бить, а заодно и унитаз поменять. А до
вылета-то уже тогда часов 10 оставалось! В общем, после того как Гриша со своей
ночной вазой рванул обратно - его никто до рейса больше и не видел.
- Ты смотри... - Штурман, с улыбкой слушая
рассказ Второго, одновременно щёлкал переключателями, настраивая курсовую
систему на посадку: - А нам-то он ничего и не рассказал! Тихушник... Первый
перелёт с Машхада до Шираза - молча держался, не вздремнул даже... Ладно,
проснётся - попытаем, почём орлам унитазы обходятся...
Самолёт качнуло, как бы давая знак экипажу,
что пора уделить внимание и ему - автопилот автопилотом, а расслабляться на
земле будете, господа мои поднебесные...
- Экипажу приступить к предпосадочной
подготовке! - Голос Второго зазвучал уже совсем по другому, в его тембре
появился оттенок звенящей стали, означающий, что недолгое Время Разговоров
прошло - снова продолжается Работа.
- Выполнить контроль, согласно листов
контрольного осмотра и доложить готовность к снижению....
- ТКС согласована, приведена к магнитному
меридиану аэродрома посадки... Вилка 2 градуса, курс 292 градуса, штурман к
снижению готов!
- Остаток топлива 7 тонн, в 4-ом баке 4
тонны, идёт выработка из третьих, топливная в ручном, бортинженер к снижению
готов! Вань, у меня первый двигатель на реверсе температурит, я буду прибирать.
- Справа к снижению готов! Хорошо, Кирилл,
я ковши с замков сниму, а ты дальше сам держи... по моей команде...
- Принял!
- Слева готов... - Штурман привстал,
кряхтя, и осторожно защёлкнул ремень безопасности командира.
А Гриша спал... Накопившаяся за месяц и
последние несколько часов усталость дала о себе знать. И экипаж, в нарушение
всех правил, законов и порядков, - будить его не стал. Это было человечно, но
это было ...неправильно. Более того - наказуемо. Очень строго наказуемо. И в
первую очередь, как ни странно - для самого же командира. Даже собственный сон
должен быть под его же личным контролем. А он - доверил это экипажу. А экипаж
его "подвёл"...
Впрочем, новичков в этой кабине не было.
Трое профессионалов своего дела, не считая, разумеется, командира, должны,
просто обязаны, прекрасно справится с любыми задачами. Первый раз что ли...
Гриша был хорошим лётчиком. Летать он любил
и умел. Но он совершенно не разбирался в унитазах. И именно по этой причине спал
сейчас безмятежно, как младенец во хмелю...
Что сейчас снилось командиру? Возможно, ему
снился сон, как он вернулся домой, в заснеженную холодную Сибирь из жаркого
Ирана, с выгоревшей на солнце шевелюрой, с бронзовой от загара кожей, чуть
похудевший, но с полными карманами честно заработанных денег... Возможно, ему
снилось, как он сделал тёще мраморный умывальник, посадил её на удивительной
красоты унитаз и, присев рядом, начинал рассказывать ей об особенностях техники
пилотирования при взлётах и заходах на посадку в условиях высокогорья... О том,
какие они удивительные люди - эти персы, что всё у них здесь с ног на голову,
что мы для них - неверные, и что даже унитазы - и те у них неправильные...
Мы можем только гадать, что видел во сне
командир. И, видимо, это так и уйдёт в историю неразгаданной тайной, поскольку и
сам Гриша не сможет вспомнить такие подробности... Так как обстоятельства, при
которых произойдёт Гришино пробуждение, у многих бы вообще отшибли последнюю
память, а не то, что воспоминания какого-то сна... Но не будем забегать вперёд.
- Ваня, посадку разрешили! На двадцать
девятую ...Правую...
- Почему правую? Должна быть левая! Уточни!
- Кирилл, сколько режим?
- 83!
- Добавь три...
- 86 стоит режим!
- Костя, ну что?
- Крути на правую, левую Боинг-737 ещё не
освободил!
- Чтоб их... Кирилл, 88!
- 88!
- Ваня, высота принятия решения!
- Садимся, экипаж! На правую, так на
правую... Режим 82!
- 82
- Высота 50 метров, скорость 275, 40
метров... 30 метров... 20 метров... скорость 275... 10 метров... скорость 270...
8 метров,
- Малый газ!
- 5 метров... 3... 2... 1 метр.... Касание!
- Максимальный реверс включён! Ваня, реверс
отпусти, я держу!
Лайнер неторопливо заруливал на стоянку. До
контрольной метки на перроне оставалось ещё метров пять, как у бортинженера одно
за другим загорелись табло открытия багажных отсеков. Это расторопные наземные
службы персов уже на ходу открывали багажники для разгрузки багажа... Такое
встретишь только в Иране. К тому времени, когда подъедут трапы, и по их ступеням
сойдёт последний пассажир - багажа в самолёте уже не будет, в это время начнётся
уборка салонов. Там в России, авиаторам такая скорость наземного сервиса и не
снилась. Через 40-45 минут в лайнере уже будут сидеть новые пассажиры для
следующего рейса...
- Выключить потребители, охладить и
выключить двигатели...
- Как обычно, Кирилл, общая - 16 тонн. Ты
посмотри, Капитан-то до сих пор спит! Слушай, ну такого богатырского сна я ещё
ни у одного сурка не видел! Слушай, он хоть живой?
Гриша был живой. Об этом говорило лёгкое
посапывание с периодическим присвистом, появившихся, видимо, от неудобной позы
сна: при посадке он немного сполз в кресле вниз. Дальнейшее сползание Гриши
предотвратил ремень безопасности, застёгнутый штурманом ещё перед снижением.
Лицо командира было сосредоточенным, но безмятежность его сна была девственно
прежней...
Штурман и Второй пилот прохаживались по
перрону возле стоянки своего самолёта. Бортинженер заканчивал заправку лайнера
топливом. Метрах в тридцати от них, перпендикулярно их самолёту, по рулёжной
полосе медленно двигался в сторону исполнительного старта красавец "Боинг-747",
называемый в авиационных кругах "Джамба". До приезда автобуса с пассажирами
оставалось минут десять. Есть ещё время, не торопясь, выпить чашечку кофе в
родной кабине и выкурить долгожданную сигарету...
Как вдруг перрон разразил истошный крик,
сумевший заглушить даже шум двигателей проплывающего мимо Боинга. Это кричал
Гриша. Так кричать мог только он. Самоотрешённо, во всю мощь своих командирских
лёгких...
Перепрыгивая через десять ступенек лестницы
трапа мимо перепуганных насмерть бортпроводников, не помня себя, в кабину вбежал
Кирилл, на ходу передумав все самые худшие варианты...
Когда он оказался в кабине, Гриша уже не
кричал. Он сидел, широко раскрыв глаза, на его лбу жемчужным бисером блестела на
солнце свежая испарина пота. Руками он крепко держал штурвал, вцепившись в него
так, что побелели пальцы. Он оторопело шарил глазами по кабине, пока его взгляд
не упёрся в Кирилла.
- Где мы, Кирюш?
- В Тегеране, Гриша, где ж ещё?
По глазам Гриши было видно, что он не очень
верит Кириллу... Было очевидно, что в его сонном и усталом мозгу что-то борется
в поисках правды, но вникнуть в обрушившуюся на него реальность, командир пока
ещё не мог...
- А как мы здесь оказались? Где был я?
- Ты заснул, Гриша, вскоре после взлёта из
Шираза... Взлёт в Ширазе помнишь?
- Помню... И что, вы долетели без меня?!
- Ну да, решили: чего тебя тревожить по
пустякам...
- Уффф...
Искра надежды, что мир в котором он
оказался - не так уж сюрреалистичен и плох, мелькнула в Гришиных глазах.
Человеческий Разум неторопливо брал верх над Мистикой... Гриша с трудом, но
возвращался в реальность... И бортинженер снова стал казаться ему таким
родным...
- Ты представляешь, Кирилл, что я сейчас
пережил?! Врагу не пожелаешь... Я же помню, что мы идём в наборе высоты, всё
нормально, всё исправно, режим номинал... Ну, показалось, вздремнул минутку...
Открываю глаза и ...тут вдруг вижу: нам наперерез летит "Джамба", я только хвост
его вижу и верх фюзеляжа, и он как-то, гад, ещё медленно так летит... Я так и
понял, что это время замедлилось, ну как всегда, говорят, в таких случаях
происходит, чтобы вся жизнь до смерти успела перед глазами пройти... Я рву
штурвал на себя, тебе ору "Кирилл, ВЗЛЁТНЫЙ!!!", гляжу, а двигатели-то
выключены, все табло горят, и ...в кабине НИКОГО... И только свой собственный
крик и слышу...
Гриша не сразу заметил, что бортинженер уже
сполз в конвульсиях смеха на пол, и со слезами на глазах, хватает ртом воздух,
обхватив руками живот...
- Тебе смешно... - проговорил командир
серьёзным и обиженным голосом...
- Ты... ты... Ик! Ты... - пытался о чём-то
спросить командира бортинженер, не в силах совладать с удушающим приступом
хохота: - Ик! Ты... У.... Ой не могу-уу........ Ик! Ты... Унитаз-то поменял? Ик!
........